С 4-го по 14-е февраля 2014 года Данила Козловский находился в Лос-Анджелесе на премьере голливудского фильма-фэнтези "Академия вампиров". Когда Вадим Верник узнал об этом, то предложил ему сделать съёмку в столице Голливуда. Данила сразу согласился. Фотосессия получилась изумительная. Ну а интервью Верник взял у Козловского уже в Санкт-Петербурге, после возвращения из Америки.

Благодарим за сканы журнала ОК! Даниэлу Козловскую (в контакте: Daniela Kozlovskaya)

ИНТЕРВЬЮ

Первый вопрос задал не Вадим Даниле, а Данила Вадиму:

Дорогие друзья, у нас в гостях Вадим Верник. Вадим, у меня первый вопрос: почему ты решил стать журналистом?

Данила, давай всё-таки я буду задавать вопросы. Скажи, как тебе сырая питерская погода после солнечного Лос-Анджелеса?

Данила: Серо, депрессивно. Но если честно, я рад, что вернулся. Не могу сказать, что сильно соскучился, — времени прошло не так много. Но тем не менее. Я был в Лос-Анджелесе всего дней десять — поехал на премьеру картины «Академия вампиров», потом у меня был выходной, а после уже довольно плотный график, разные встречи по поводу возможного будущего.

Уже появились какие-то конкретные предложения?

Данила: Скорее не предложения, а некие планы, но настолько неопределенные, что говорить о них будет не очень правильно.

Скажи, тебе удалось искупаться в океане?

В этот раз нет. Я купался в Америке только однажды. Это была довольно грустная история. Мы приехали в Нью-Иорк на гастроли и поехали все вместе на Брайтон-Бич. Надо сказать, более одинокого и грустного места в этом мире я не встречал. Большинство людей в силу разных причин и обстоятельств не могут вернуться в Россию, но и там не станут своими. Помню, я забежал в океан с громкими криками определенного характера. Кричал от радости. Когда уже выходил из воды, ко мне подошла женщина и сказала: «Простите, вы из Москвы?» Я отвечаю: «Я родился в Москве. А почему вы так решили?» Она: «Вы сейчас так крикнули, спасибо вам огромное за этот крик. Вы не подумайте, я не жалуюсь. Я благодарю Бога за то, что у меня есть возможность выходить к океану. Я ставлю свечку за то, что живу в этой стране, но просто здесь так, как у нас в России, никто не кричит». Потом я пошел, выпил текилы, съел русских пельменей в каком-то ресторане и отравился.

Да, печальные воспоминания... Ты родился в Москве, а Питер за это время стал твоим домом?

Знаешь, я прилетел сюда из Лос-Анджелеса вечером: ноль градусов, дождь со снегом, ветер. Но я приземлился в новом, отремонтированном аэропорту, не в нашем старом, заслуженном ленинградском. И сразу почувствовал, что я дома. Я понимаю, что это звучит банально и не совсем, может быть, оригинально, но я испытал то самое элементарное и простое чувство, что я дома: сейчас увижу маму, потом приду в театр, зайду в буфет, закажу свои любимые куриные котлеты перед спектаклем, и как-то от всего этого вдруг просто стало хорошо.

Мы с тобой беседуем в твоем родном Малом драматическом театре. Здесь тебе удается освобождаться от параллельных миров, бесконечных проблем?

Да, конечно! Другое дело, что эта острая необходимость освободиться от того, что происходит за стенами театра, возникает не так часто. Но когда это случается,- ты прибегаешь в театр, бросаешься ко всем на шею, и никто не понимает: что это у него за особый приступ счастья и радости, что это с ним? Я очень люблю свой театр, артистов Малого драматического, своих партнеров по сцене. Я очень люблю своих учителей — Льва Абрамовича Додина, Валерия Николаевича Галендеева. Ты меня спрашивал, как Лев Абрамович относится к моей довольно плотной жизни за стенами театра. Он за всех нас переживает. Говорит: «Только берегите себя. Отдыхайте,восстанавливайтесь. Находите возможность отдохнуть». (Улыбается.)