Пять искореженных обломков самолета — это и есть декорация художника Давида Боровского, придуманная для спектакля «Повелитель мух», поставленного в 1986 году. Обломки были подлинными, и в голодные 90-е их похитили со склада охотники за цветными металлами, а спектакль о добропорядочных английских мальчиках, которые, оказавшись на необитаемом острове без взрослых, превратились в кровожадных дикарей, исчез из репертуара. Теперь в воссозданной до детали сценографии возник абсолютно другой спектакль. И дело не в том, что вместо прежних исполнителей, ставших ныне корифеями, дюжину юных британцев, героев романа нобелевского лауреата Уильяма Голдинга, играют студийцы МДТ (недавние выпускники курса Додина и примкнувшая к ним молодежь из других театров). Вместо философской притчи о сосуществовании и борьбе добра и зла в человеческой природе разыгрывается нечто вроде освидетельствования сегодняшнего индивида в естественных условиях.

Первым на останки самолетной кабины взбирается Ральф. Данила Козловский (в отличие от прежнего исполнителя этой роли Петра Семака) наделяет героя колоссальными лидерскими амбициями и склонностью к нарциссизму. Затрудняюсь сказать, что тут режиссерская задача, а что — актерская проблема, но суть в том, что такой Ральф не слишком отличается от Джека — вождя охотников. В прежнем спектакле его играл Владимир Осипчук (а после его трагической гибели Игорь Скляр), но и в том, и в другом Джеке мудрено было в начальных сценах разглядеть потенциального убийцу. У Владимира Селезнева — артиста более опытного, чем большинство участников спектакля, — Джек с первого взгляда как-то инстинктивно, по-звериному оценивает ситуацию и принимается выжидать удобный момент, чтобы обратить горстку испуганных товарищей по несчастью в послушное племя. Будучи старостой церковного хора, он примерно представляет себе, как именно это делается. То есть в версии «Повелителя мух» 2009 года хористы похожи не на бойскаутов, а на гитлерюгенд — тут в наличии жесткая иерархия и балласт в лице блаженного мальчика Саймона. Эту работу Станислава Никольского, в Театре им. Ленсовета утвердившегося в амплуа отпетых хулиганов, можно было бы назвать актерской удачей, кабы не излишняя взвинченность. Впрочем, истерия большинства героев довольно быстро превращается в досадный диагноз спектакля — до такой степени, что конфликт временами, кажется, имеет чисто медицинскую подоплеку: все, кто по сюжету должен сохранить хоть какую-то способность к гуманистическому образу мыслей, выглядят невротиками на грани психопатии. Так что воспринимать их логику — по Голдингу единственно здравую и жизнеспособную — не остается никакой возможности.

Но что более всего шокирует в новом «Повелителе мух» — то, что поросенка, живого, визжащего (Додин, как обычно, для пущего воздействия, использует в качестве символа самую что ни на есть откровенную натуру), убить оказывается значительно сложнее, чем человека. Нет теперь на сцене ни опьянения кровью, ни крови как таковой — свиная голова аккуратно навешена на крюк, руки тщательно вымыты, мясо нарезано, как в лавке, а бывшие товарищи отправляются на тот свет без лишнего шума. Поначалу даже кажется, что Саймону оказывают посильную помощь при эпилептическом припадке, а не душат. Мальчику-знайке по имени Хрюша местный каратель Роджер перерезает горло и вовсе в полной тишине: Алексей Морозов играет подчиненного убийцу из тех, каких боятся даже вожди — из-за их патологического хладнокровия и не дрожащей в момент убийства руки.

Уильям Голдинг писал свой роман-предостережение, обнаружив, что Вторая мировая со всеми ее ужасами не слишком-то изменила людей. Его герои, как и герои первой версии спектакля Додина, — наивны, виноваты без вины. Они — дети, и этим все сказано. Во второй додинской версии детей нет, есть маленькие взрослые, есть ослепительные блики десятков софитов (очевидно, отсветы далекой атомной войны), и есть уверенность постановщика, что жертвы катастрофы способны произвести только новую катастрофу. Финал спектакля изменен радикально. Вместо детского лепета и сурового голоса летчика-спасателя, записанных на пленку, — бессвязные оправдания Ральфа, которого призывает к ответу летчик во плоти и крови. Потом летчик снимает шлем. Кто бы вы думали скрывается под этой маской? Юрий Гагарин, капитан Панака, убийца Джек. Ненужное зачеркнуть.